Рецензии

Печальней нет любовников на свете, чем эти…

Предпремьерные показы фильма прошли в рамках фестиваля «Другое кино», но на них, против ожиданий, не случилось аншлагов. Хотя уже одно только упоминание имени голландского режиссера Йоса Стеллинга, до недавнего времени приводившего в священный трепет любого продвинутого киномана, должно было гарантировать повышенный интерес к фильму. Второй серьезной заманухой априори была Рената Литвинова — ещё одна культовая фигура, чья популярность давно уже преодолела чисто синефильские границы. Однако на самом первом показе этой картины зал был скорее пуст, чем полон: вместе со мной и куратором программы, на сеансе едва набралась дюжина зрителей. Если фестивальные показы считать лакмусовой бумажкой, по реакции которой можно строить прогноз относительно будущей прокатной судьбу ленты, то они особых иллюзий не вызывали…

Бородатый русский врач Николай (похожий на Чехова без пенсне) сходит на какой-то невзрачной станции под Лейпцигом, чтобы посетить заброшенный местный отель, возложить цветы на могилу с именем Elise и предаться воспоминаниям о своей юности. В ту пору, в конце позапрошлого века, он по пути в Париж решил на одну ночь остановиться в этом отеле. Но той ночи будущему эскулапу хватило, чтобы без памяти влюбиться в содержанку местного нувориша — симпатичную, но какую-то вяловатую девушку, с тем самым именем, что увековечила могильная плита. Собственно 90 процентов фильма — это как раз и есть развернутый флэшбек трагического романа чахоточной куртизанки Элизы и влюбленного в неё студента Николая, которому затем ещё не раз пришлось сюда возвращаться…

Сняв в 2007-м году фильм «Душка», Стеллинг, видимо, решил, что раз и навсегда разгадал загадочную русскую душу. Картина та и в самом деле удалась, не в последнюю очередь благодаря Душке, которого сыграл Сергей Маковецкий, и верности Стеллинга своему стилю — иронично-абсурдистскому кино с минимальным количеством произносимых в кадре слов. Но в «Девушке и смерти» он отказался от того и другого, кардинально поменяв жанр и манеру высказывания. В результате получилась шутовская и одновременно претенциозная «трагедия», фиксирующая тот почти неизбежный (но не обязательный!) момент, когда художник вдруг начинает терять связь с реальностью. Когда в творчестве того, кто ещё вчера волновал тебя до глубины души, вдруг проступает нечто такое, за что начинаешь испытывать неловкость. Полагаю, вы заметили, как в 1990-е это случилось с трио наших великих комедиографов — Рязановым, Данелией и Гайдаем.

Сказать, что «Девушка и смерть» — провал и начало конца большого режиссёра, будет все-таки преждевременным. Стеллингу всего 67 лет и на фоне, например, 104-летнего португальца Оливейры, не устающего поражать бодростью духа, он выглядит почти подростком. Скорее всего, голландец обжёгся именно на своей уверенности, что постиг этот, так чарующий западного человека секрет русской души. Однако жонглирование стереотипами и архетипами русской культуры заставило в этом его понимании серьёзно усомниться, а его самого выставило в не самом выгодном свете.

Начать можно с того, что Стеллинг сует тут едва ли не в каждый второй кадр томик Пушкина. Наверно потому, что Пушкин — это наше всё. В отличие от Горького, перу которого принадлежит одноименная (но не односюжетная!) сказка, про которую Сталин сказал, что «эта штука посильней чем «Фауст» Гёте». Чувствуете, какой культурный контекст невольно выстраивается? Тот ещё. Стеллинг пытается упаковывать «наше всё» в формат бульварной мелодрамы — по собственному усмотрению или по прихоти российских продюсеров — не знаю, но тот факт, что без русских денег этот проект вообще бы не состоялся — ни для кого не является секретом. Однако получается у него какая-то какофония из фарсово-маскарадного декаданса, высокопарных до неприличия страстей и (вы не поверите!) куплетов одноименной песни современного русского исполнителя Алексея Петрова, больше известного под именем Decorator:

Там в душной комнате больная девушка и смерть…

Играют в шахматы на то, кому от счастья петь,

Кому в сырой земле да в деревянном сарафане тлеть…

Стеллинг, в прошлом много работавший с мимами, в этом как раз не изменяет своей манере: некоторые актёры так добросовестно хлопочут лицами и пучат глаза, будто тужатся, что начинаешь сомневаться в иносказательности красивого выражения «рождение роли». Рената Литвинова, как обычно, пытается исполнить свой неповторимый образ — «психо-физиологический моноспектакль имени себя». И хотя особенно ей тут не дают развернуться, неадекватная девушка времен «Серебряного века» у Литвиновой получается даже в образе падшей женщины, исполняющей для двух главных героев роль свахи так, словно играя смычком на арфе. Это как это? — спросите вы. А вот так это — как Бог на душу положит. А Литвиновой, как правило, он «ложит» всегда одинаково.

Приколист и парадоксалист Стеллинг неожиданно (для меня, во всяком случае) сотворил здесь такую замороку из безысходности и обреченности, что рядом с ней даже балабановский «Морфий», благодаря которому мы в основном и знаем актёра Леонида Бичевина (тут — Николай в юности), покажется «Повестью о настоящем человеке». А симпатичная голландская актриса Сильвия Хукс, которой режиссёр явно протежирует и которая так волновала и возбуждала его альтер-эго в «Душке», в роли Элизы как-то совсем безнадежно увядает и тем самым заставляет усомниться (лично меня) в любовной одержимости главного мужского персонажа. Но что сделано, то сделано — из песни слов не выкинешь:

Того, кто сделал, что всё так криво,

Я в жерновах ладони перетру.

А после сяду на край обрыва

И прошепчу на ухо ветру:

«Ты унеси меня туда, где девушка и смерть»…

Известный нидерландец Йос Стеллинг снял фильм вдохновленный русской литературой. Главные роли исполнили признанные российские звезды — Маковецкий, Литвинова, Светличная и Леонид Бичевин.

О перспективах последнего очень точно выразился сам Стеллинг — «Леониду нужно учить английский, у него большая международная карьера». И это правда, Леонид совсем не затерялся в этой картине.

Но прежде, несколько слов о фильме. Стеллинг не стал экранизировать какое-то конкретное литературное произведение, и решил сделать собственное оригинальное произведение. Строго говоря, тут не обошлось без «Идиота» и «Игрока» Достоевского, да и про «Станционный смотритель» не забыли.

Начинается все с пожилого мужчины, который приезжает в одно европейское местечко, в котором он был много лет назад. Он оказывается на могиле неизвестной зрителю Элизы, и тут мы переносимся по кинематографической машине времени далеко назад.

Перед нами уже молодой юноша, который, как это нередко бывает, влюбляется в замужнюю женщину. Сюжет этой трагической связи весьма предсказуем и возвращается к пожилому мужчине.

Стилистически все подобрано верно. Нюансы, оттенки, цвета — все гармонирует. Сильвия Хукс в полной мере напоминает образ девушки, которой можно восхищаться. Про Леонида Бичевина уже сказано многое, добавлю лишь, что сыграл он великолепно.

Маковецкий, как всегда профессионален. Под стать ему Литвинова и Светличная. Другие актеры не менее точны.

Все происходящее мне почему-то напомнило футбольный «Зенит» эпохи Дика Адвокаата. Там тоже все было организовано, стильно, красиво и даже эффективно. В картине ведь практически нет очевидных слабых мест.

Только вот, можете со мной не соглашаться, конечно, но как в фильме Стеллинга, так и в «Зените» Адвокаата, не было настоящей страсти. Ее вытеснил рационализм и расчет.

Именно отсутствие страсти, пассионарности, задора — я бы назвал главный недостатком этой картины. Взять например «Игрок» Клода Отан-Лара — страсти там предостаточно.

В итоге: этот фильм подарил мне весьма положительные впечатления об актерском потенциале многих актеров. Впервые я оценил возможности Светличной. Второй раз на меня произвела впечатление Литвинова. Открыл для себя Сильвию Хукс и весьма заинтересовался дальнейшими перспективами Бичевина. А все остальное — нюансы.

5 из 10

Йос Стеллинг знает, любит и чувствует русскую классику лучше, чем многие русские. И это очень символично сегодня, что «западное» кино в поисках смыслов обращается к русской классике и находит в ней ответы. «Его пример другим наука», но многим русским — «истинная скука». Мы так привыкли, что стихи Пушкина с нами всегда, они перестали для нас быть несравненной и божественной мелодией. Поэтому фильм ошеломляет, вытаскивая из глубин то, что мы привыкли облекать в слова, анализируя поэзию. Нам, вышколенным школьными и институтскими правилами, дают понять классическую истину — «думайте сердцем».

Удивительно, как погружает Стеллинг в ткань фильма: всё — кадр, движения актёров, крупные планы выверены так, что вслед за музыкой (разве это был не Чайковский? Я лихорадочно искала в титрах, но не смогла ничего увидеть) перестаёшь смотреть кино… начинаешь слушать мелодию Жизни и Любви.

Наивный молодой человек, переступая порог отеля, ещё не знает, что его жизнь навсегда останется здесь, замрёт, умрёт, воскреснет.

«Никогда не знаешь, что наступит раньше, — новый день или новая жизнь».

Ещё раз убеждаешься в способности режиссёра к превращению кино в тончайшую ткань музыки, когда на экране в роли Нины появляется Рената Литвинова. Как выверены и точны все жесты и интонации. Меня сейчас переполняет благодарность, как к режиссёру, так и к самой Ренате, за открытие «такой» Литвиновой: ни одной лишней ноты. Все её слова и жесты тончайше легки, как «паутинка» на голове Нины, как дыхание Любви. Героиня Ренаты влюбляется в героя так же внезапно и безповоротно, как Николай и Элиза друг в друга. Только их любовь наполнена внутренним огнём затаённой страсти, стаккато их Любви достигнет апогея в финальных кадрах, когда Николай положит книгу на пианино и вернёт в жизни призрак Элизы. А любовь Нины — это тихая верность без надежды, стойкость и почти монашеская отрешённость, удивительная внутренняя сосредоточенность, но не на предмете Любви, а на самой слитной и безконечной ноте. Легато её любви будет длиться и тихо замолкнет, когда Нина, отдав томик Пушкина, просто исчезнет, растает, не оставив даже тени дыхания.

Удивительно, водоворот бытия героев, как безконечность и нескончаемость строк поэта: Любовь — «и божество и вдохновенье, и жизнь, и слёзы».

Все чувства, все поступки героев одновременно на грани, на пороге и в безконечности. Каждый из присутствующих в кадре проходит свою линию спирали, только у кого-то она остаётся в плоскости паутины (вечно спящий швейцар, больной в орденах, комната, наполненная людьми, как отдельный герой пьесы статичная и одновременно наполненная внутренней, подчинённой дирижёру — графу, жизни); а у кого-то лентой Мёбиуса стремится к Вечности и вечна, как классика жизни.

Николай, переступив порог отеля, не поймёт, что очутился в приюте порока. Его молодость, чистота и внезапно появившаяся на пороге гостиной Элиза спасают его от шага в пропасть. Пока… Искушение пороком встанет перед героем сначала в образе Нины. И превратится в Любовь.

Чистота помыслов останется, как ключ от номера Элизы, неприкосновенной. Но дверь открыта, удар нанесён, паутина начинает плестись. Паук-граф цепко держит и вовремя дёргает за ниточки паутины. Яд попадает в кровь. Деньги, как кокон, оплетают всё сущее.

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Николай вновь вернётся в центр паутины, взорвёт её выплеском лавины денег, пауки в банке шустро расхватают добычу, чёрная кровь раздавленного паука добавит яду. Пауки расползутся… И только защищённые настоящей Любовью до последних сил будут жить Надеждой и Верой до своего срока.

«А срока будет… «
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков…
И чудаки еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит — я люблю!
Я люблю, и значит — я живу!

10 из 10

Сутки как посмотрел фильм, но никак не могу прийти в себя. Воспринял его как личное оскорбление. На презентациях Стеллинг клялся, что это признание в любви к высокой русской культуре 19 века. Меня не насторожило, что на специальную часовую передачу на 'Дожде' под разными предлогами не пришли ни Маковецкий, ни Литвинова, ни Бичевин, хотя, согласитесь, такое неумолимое вмешательство непредвиденных обстоятельств по меньшей мере странно. Стеллинг говорил, что это своего рода попурри на мотивы русской классической литературы 19 века, но история главной героини Элизы - это в лучшем случае Крестовский: изнасилование отцом, изнасилование во Франции, туберкулёз, теперь содержанка немецкого 'графа', абсолютного чудовища. Братцы! Как хотите, перебор. Далее несообразности накапливаются: 'граф' держит Элизу в отеле, Дожидается первого проезжего гусара, или хозяину города больше её некуда пристроить?

Стеллинг совершенно не понимает того мира, о котором рассказывает. Николай даме, с которой лишь обменивался томными взглядами, привозит из Парижа дамское бельё, да это же в 19 веке большее оскорбление, чем ударить. Настасья Филипповна за одно это придушила бы наглеца, и суд бы её оправдал, а Элиза с благодарностью принимает. Очнувшийся после избиения приближёнными 'графа' Николай видит, что ради него Элиза распродаёт вещи, то есть он на содержании у содержанки - положение унизительное и просто невозможное для уважающего себя человека. И что? А ничего: он же любит. Наконец, до него доходит, что пора уезжать, не получилось, и что? А опять ничего. До него никак не доходит, что поступок требуется от него; есть нечего, Элиза вынуждена вернуться к 'графу', ведь Николай ничего не предпринимает, приходится ей разрубить узел, он с обидой уезжает. Ну что поделаешь, туповат детинушка! Подобная неспособность на поступок - нередкий мотив у Тургенева, но как мучается, как расплачивается всей последующей жизнью герой. А с Николая как с гуся вода.

Прошло 3 года, он вернулся. Осознал, - ликует зритель. Как же! Он вернулся отомстить 'графу', разорить его. Возможна такая мотивация в русской классике?

Да бог с вами. В страшном сне такое не привидится.

Наконец, через много десятилетий подруга Элизы Нина рассказывает всё герою, и тот едет на могилку. Караул! Столько десятилетий его совесть молчала, и потребовалось вмешательство извне, чтобы её разбудить! Клевета на русского интеллигента, оскорбление! Был бы живой, надо было бы подавать иск на Стеллинга о защите чести и достоинства. Ведь наличие совести - единственная ценность и главное содержание понятия 'русский интеллигент'.

А по дороге что наворочено! Избиение, чуть не убийство Николая, Нина, отдающаяся на лестничной площадке, чтобы помешать приспешнику 'графа' ворваться к влюблённой паре. Каких безвкусных боевиков насмотрелся Стеллинг.

И всё ради создания гимна любви, побеждающей смерть. У Крылова есть басня

'Пустынник и медведь', так вот она в действии.

Ну ладно, бывает, что старичок подпадает под обаяние красавицы и теряет рассудок. Но неужели Маковецкий или ещё кто-то из друзей не мог объяснить, что этот фильм то же самое, что подарить бельё малознакомой даме - оскорбление. это было бы честнее, чем избегать презентаций. Хотя бы отказались участвовать в таком малопочтенном деле.

Возразят, что фильм поэтический, 'атмосферный', его нужно судить по другим законам. Да Станиславский с пятой минуты заревел бы во весь голос:'Не верю', вот и весь сказ. Где всё приблизительно, неправдиво, не может быть поэзии, и постоянно повторяемое на всех языках 'Я помню чудное мгновенье' к концу фильма звучит как откровенная издёвка.

2 из 10

Немолодой, но всё ещё симпатичный мужчина задумчиво смотрит в окно поезда. Хмурые контролёры обращаются к нему на немецком. Мужчина показывает билет. Через какое-то время большой букет молочно-белых роз падает из рук того самого пассажира на аккуратный надгробный камень, на котором красивым шрифтом выбито единственное слово, определившее всю его жизнь: «Elise».

На десятой минуте просмотра от невероятно сентиментального, совершенно предсказуемого фильма хочется по понятным причинам сбежать (тем более что афиша обещает чуть ли не историю первой любви русского эмигранта, что, безусловно, уже заманило в зал кучу людей), — но делать это всё-таки не стоит. Дело в том, что «Девушка и смерть» является, кажется, одной из лучших экранизаций усреднённого сюжета Достоевского. После того, как зритель найдёт связь между фильмом и Фёдором Михайловичем, жутко обыденная (хотя, конечно, не дай Вам Бог такой обыденности) и, в общем-то, не самая впечатляющая картина станет даже в каком-то смысле небезынтересной.

В принципе, в голове читателя всегда есть набор неких штампов, ассоциирующихся с тем или иным писателем (Пушкин — письма, друзья, октябрь; Толстой — бал, война, все счастливые семьи похожи друг на друга; Есенин — берёза, птицы, водка, ну и так далее). Так вот, практически все основные штампы from Fedor Michailovich with love (кстати сказать, большую часть времени герои молчат, зато во время разговоров умудряются изъясняться на трёх языках и, более того, понимать друг друга) здесь легко обнаруживаются. Несчастная сирота, благородный рефлексирующий тип, дама непонятного происхождения с тяжёлой судьбой, размалёванные бабы, злобный старикашка, гнусный толстяк, няня — помощница во всех делах, девушка лёгкого поведения, которая была вынуждена так жить, но умудрилась остаться морально неразвращённой, — всё то, что кочует из одного произведения Фёдора Михайловича в другое, будет появляться перед зрителем в течение двух часов. Нигде не говорится о какой-либо связи «Девушки» с какой-либо книжкой этого автора, но тот факт, что Йос Стеллинг начитался Достоевского и решил снять эту картину, очевиден.

В принципе, этот фильм любопытен с трёх точек зрения. Поклонники творчества Достоевского с привычно сильными чувствами погрузятся в атмосферу его произведений; конечно, эта картина не станет для них открытием, но два часа жизни пройдут не бездарно. Люди, склонные к сентиментальности, вряд ли будут вспоминать сюжеты «Униженных и оскорблённых» или какой-нибудь «Неточки Незвановой», — они просто будут искренне сопереживать героям, в то время как снобы будут иронично посматривать на них (что, впрочем, не делает последним чести, однако же такая реакция иногда возникает на уровне рефлексов). Ну и, естественно, любой зритель сможет получить представление о том, какой выглядит русская классика глазами среднестатистического иностранца (который, конечно, об этой самой русской классике вообще что-нибудь слышал); после гениального «Love and Death» Вуди Аллена фильм не станет открытием, но посмотреть его всё равно стоит.

Пожалуй, самым сильным является эпизод с игрой в карты, поскольку в этой сцене режиссёр-иностранец умудрился передать что-то истинно русское. Деньги, те самые деньги, о которых писал Фёдор Михайлович, будут летать над игральным столом (ещё один его излюбленный мотив) под визг размалёванных дамочек и крик молодого человека, которому была дарована тяжёлая, но прекрасная любовь (очевидное). После этой сцены герои некоторое время будут счастливы, но в конце концов вроде бы выяснится, что смерть придёт в конце земного пути и у неё, кажется, будут твои глаза (кстати, вместо приевшегося стихотворения Пушкина и Николай, и Элиза смело могли бы читать что-то в этом духе). Естественно, сентиментальные люди всё равно запомнят медленно снятые светлые розы на могиле главной героини, а снобы будут ворчать, потому что вездесущие жёлтые сцены и набор штампов ещё не означают понимания режиссёром произведений Фёдора Михайловича, и, вообще-то, взгляд Аки Каурисмяки более необычен; впрочем, мысли о прочтении разными людьми произведений русских авторов, которые неизменно появятся после просмотра, не в пример интереснее рассуждений и тех, и других.

7 из 10

Режиссер «элитного» арт-хауса Йос Стеллинг широко известен в очень узких кругах, его кинокартины «Стрелочник» и «Иллюзионист» держатся с довольно высоким рейтингом практически тридцать лет. Новый фильм голландского мэтра Стеллинга выдержан в стиле, он не отходит от привычного несколько камерного исполнения, а осенние ноты призваны играть печальную мелодию о любви, смерти и поисках.

Вихрь прошлого кружится вокруг героя Маковецкого как ворох сепийных мертвых листьев, на его глазах старый отель оживает в сопровождении мелодии для фортепиано, которая сопутствует всей ленте. Главный герой Николай впервые прибывает в маленький отель с целью переночевать и отправиться далее в Париж. Отель содержит богатый старый граф в исполнении Дитера Халлервордена. Как водится, у старика есть содержанки, среди которых он явно выделяет молоденькую Элизу, которая «никогда не знавала любви, но теперь живет только для себя».

Что-то случилось. За недомолвками и полувзглядами разгорается она — жажда всех обитателей рода человеческого — любовь. Но как бывает часто, у любви есть преграда. Ею конечно выступает престарелый граф, не отпускающий от себя Элизу. И Николай раз за разом возвращается в отель, обитатели коего с каждым годом больше похожи на размалеванный балаган, танцующий под Его дудку. Концовка предстает пред нами шикарной сценой о несостоявшемся счастье, о такой боли, которая затрагивает даже самое холодное сердце. Прошло много лет. Зима сменилась весной, весна сменяется летом. Элизы больше нет в отеле, Николай же отправился вслед за ней.

Почему не попробовать еще раз? Почему не дать последний шанс? Почему люди так горделивы… На эту тему написано тысячи книг и сценариев. Почему наше погрязшее естество не позволяет повернуть головы и дать, черт возьми, пресловутый последний шанс, он необходим как воздух! Нет.

Сколько людей стали несчастными из-за недопонимания? Из-за гордости, этого первого из смертных грехов? Ведь для своего счастья нужно всего-ничего — перебороть свою гордыню, выплюнуть злость, выдохнуть и на новом вдохе сказать такие нужные слова!.. Но на это мало кто способен. И на примере Николая и Элизы зрители могут наблюдать смерть не только девушки, но и маленькой любви несостоявшейся пары.

Затемнение.

P.S. Пускай они всегда остаются такими молодыми, несовершенными, такими жаждущими любви и стеснительными одновременно…Amen.

Где-то в осенней Германии поезд останавливается на станции и с него сходит герой Сергея Маковецкого. В руках его пышный букетик, на лице смешная растительность. Он прихрамывая бредет на старое кладбище - на могиле потертое 'Elise', тоскливый взгляд, и вот уже путник у дверей старого особняка, опустелого и ветхого. Из глубины доносится навязчивая мелодия, словно старых клавиш пианино энергично касаются костлявые пальчики хрупкой девицы, исполняющей этот звуковой спазм в порыве духовного обезвоживания. Музыка звучит лишь в голове героя, шагнувшего не за порог дома, а в прошлое, на полвека назад - лицо его искажает гримаса, значит пришло время воспоминаний, и Маковецкий уступит место Бичевину, а ветхое жилище вновь оживет.

Зритель узнает, что зовут героя Николай. Он много лет назад был в этих блудных местах проездом, так и набрел на старый отель, больше похожий на пансионат при публичном доме, где Рената Литвинова с особым упоением играет саму себя в образе стареющей куртизанки, постояльцы до крайности молчаливы, к столу подают не то абсент с сахаром, не то тархун с таблетками. Вокруг все кажется странным и до икоты ненатуральным, а метрдотель тем временем, не произнося ни слова, обирает путника сверх меры, но селит в этот меблированный мещанский ад. И Николай вроде бы не горит большим желанием задерживаться, но вот только на глаза ему попадает местная жемчужинка Элиза, к которой в считанные секунды вспыхивает малоубедительное, на первый взгляд, чувство любви. Да, именно любви, ведь не успев перекинуться и парой фраз с хрупкой проституткой, Николай уже готов остаться, хотя так просто уехать восвояси.

В этой истории слишком много неестественного, причем подчеркнутого и даже откровенно выставленного на фасад. Сиюсекундное влечение, распаленное историями о том, сколь многим удалось надругаться над этим бледным телом, должно было привести к страсти, порыву и вконец заплеванному сердцу бедной Элизы, покинутой насытившимся юнцом. Но привело к любви, на зависть классикам, такой непорочной. Но что бывает, когда ты по уши втрескался в женщину, живущую продажей собственного тела? Ничего хорошего. И все оставшиеся полтора часа экранного времени героям предстоит дергаться в конвульсиях среди гостиничных стен, откуда выход один - через погост. Голландец Йос Стеллинг открыл талант Сильвии Хукс, заставляя её лезть в шкуру цепного пса, которого сердобольный и жалостливый мальчуган пытается вызволить на волю. И кто-то скажет - жаль не Триер, уж он бы выворотил эту несчастную, принудил ползать по паркету, глотая слезы и сопли. Но Стеллинг вовсе не живодер человеческих эмоций, для него важна камерность происходящего, некая абсурдность и даже утрированность. И кажется временами, что все трафаретные детали Йос вписал намеренно, для придания фильму облика одеревеневшей русской классики, переродившейся в европейский бульварный роман. Интеллигент, да при том врач, несчастная красавица (к тому же медленно умирающая от туберкулеза), цитирование самых известных строк Пушкина, старый колченогий хозяин притона - все так, словно почтенный и некогда талантливый романист вконец исписался, но руки его, скованные графоспазмом, продолжают царапать иссохщим пером по желтой бумаге. Этот писатель вовсе не сам Стеллинг - хоть он и дошел до самоцитат, но в этой истории все время простоял где-то за окном, молча наблюдая за немногословными героями. Он словно ждал того момента истины, когда потекли наконец маски по лицам, превращаясь в уродливые рожи, и карточный домик рухнул, осыпался, похоронив под колодой всех своих обитателей.

Абсурдность кроет в себе ловушку для зрителя, рискующего бросить уже в первый получас. 'Девушка и смерть' - это в первую очередь визуализация и акцент на деталях, а уж потом законченная история отчужденной и обреченной любви. Обреченной, кстати, не потому, что жадный граф не отпустит свою лучшую кокотку, но просто по той банальной причине, что влюбленным некуда деть себя за пределами маленького отельного мирка. Их любовь местечкова, она живет в четырех стенах, словно узница, а за зеленым квадратом окна уже совсем другой кислород. И в этих пригвожденных судьбах как раз кроется не сразу заметная прелесть фильма. Причем ведь уже само заглавие не предвещает чего-то хорошего, заранее готовит к спутаному паучьими тенетами финалу.

Фильм чем-то похож на 'Деликатесы' Жёно и Коро, где главный герой, так же пришелец из внешнего мира, противостоял крохотному сообществу стоящего на отшибе дома. Разве что вместо черного юмора тут дворянский гротеск, а мясника-убийцу сменяет владелец-самодур. Ах да, концовка, она у 'Девушки' не ведет на крышу, хоть это и не становится неожиданностью. C'est la vie, но голландский режиссер не оступился на полпути в своей игре в русские классики, а довел её до совершенно ожидаемого финала.

7 из 10

Который день нахожусь под сильным впечатлением после просмотра. Очень сильные эмоции, при том, что в целом фильм вызвал во мне абсолютно амбивалентную реакцию. Не понравилось ровно настолько, насколько понравилось))

История в чем-то зацепила, в чем-то нет. Во многом показалась надуманной, и те моменты, когда сюжет разворачивался, а душу наполняло «не верю!» серьезно раздражали)

Но тут же буквально завораживала магия происходящего на экране. Игра Сильвии Хукс просто потрясла. Всем актерам низкий поклон за этот фильм, а эта актриса стала для меня открытием.

Отдельные полноценные роли — у стихов и музыки, этот режиссерский ход идеален.

Метафора с туберкулезом и игра на дуальностях жизнь-смерть, чувства-деньги, свобода-зависимость, молодость-старость, потребление-пожертвование, принятие-осуждение, доверие-избегание и т. п. — породили бесконечный калейдоскоп мыслечувствований. Ощущения обреченности и изначальной жизненной несправедливости подавляли весь фильм.

И на стыке всего этого чего-то хотелось… Поступка героя, настоящего, а не карточного, подвига.

Блестящая сцена с постаревшими героями поставила многоточие.

В общем, я рада, что есть такой фильм)

Любовь, она же все разрушает (с)

Любовь — удивительное, необыкновенное и необъяснимое чувство, которое обрушивается на каждого в этом мире. Захлестывает с головой, переполняет, рвется наружу. Не поддается контролю разума. Приходит и уходит, приносит блаженство и боль. Но как же сложно найти того, кто сможет это чувство разделить с тобой. Те счастливцы, которые все-таки находят свою половинку, чаще всего не выдерживают ответственности, сдаются, и бегут, понимая, что потом будут жалеть.

Николай по дороге во Францию попадает в отель, который населен людьми без будущего. Там он встречает девушку Элизу и влюбляется в нее. Она не может ответить ему взаимностью, т. к. «пала» под давлением владельца отеля и не может решать свою судьбу. Молодой человек пытается добиться расположения девушки и через несколько лет возвращается в отель, но встречает все тоже равнодушие. Николаю предстоит решить готов ли он сломать свою жизнь ради той, которая, кажется, ему любовью всей его жизни или стоит забыть о ней, как о страшном сне, и создать семью с другой, той кто не будет создавать столько проблем.

Йос Стеллинг создавал свое кино по каноническим книгам русской литературы и театральным постановкам, атмосфера которых ощущается с первых же сцен. Режиссер наслаждается безысходностью, эмоциональной опустошенностью и смелостью своих героев. Стеллинг скрывает основные идеи до последних минут фильма, ушатом выплескивая все на расслабившихся зрителей.

Сценарий содержит минимальное количество диалогов. Большая часть картины мучительно молчалива и пронизана тяжестью решений героев, но финальные сцены стоят того, чтобы потратить на просмотр два часа.

Сильвия Хукс скрывает эмоции своей героини, раскрываясь в итоге с такой мощью и внутренней энергией, что хочется смотреть на нее бесконечно.

Леонид Бичевич и Сергей Маковецкий играют хорошо знакомые им образы, при этом придраться к их игре не получается, да и не хочется.

Рената Литвинова привносит необходимую живость в постановку, если бы не ее героиня пережить первую половину картины публика смогла с трудом.

Композитор фильма написал саундтрек картины, соединив его музыку с классикой, которая максимально детально и точно передает настроения героев, ситуаций и времени. Музыка спасает фильм от отсутствия эмоций, переполняя собой все.

«Девушка и смерть» — картина перевертыш, которая поначалу прикидывается подражательной, а в итоге вырисовывается в размышления авторов о превратностях любви.

Это не то, что другое, артхаузное кино, это просто чувственное кино. В нем все выстроено так, как хотят и требуют этого чувства. Все до миллиметра продумано, просчитано. Чуть больше, чуть меньше и душа забастует. Если вы никогда не любили или не верите в это чувство, то даже не заглядывайтесь на этот фильм, дабы потом его не поливать грязью.

Конечно, от России в этом фильме только несколько актеров, остальное все Германия и Нидерланды, что не может лично меня не радовать. Ведь будь хоть кто-то из России на роли оператора или режиссера, то провалилась бы картина с прахом. Ведь тут все, каждая деталь играет немаловажную роль. Операторская работа вообще гениальна, не то, что новаторская, вызывающая бурю эмоций. Она спокойна, подчеркивает общий тон фильма, но какие планы, какие планы. Я восхищен этой работой. 47-летний Берт Райкеликхаузен, на счету которого уже 40+ картин. Мой герой.

Главный персонаж картины конечно же меня порадовал, молодой Леонид Бичевин, снявшийся в одном из моих любимых фильмов «Закрытые пространства», показал и здесь себя прекрасным актером. Все его чувства, переживания — все это мы видели и на его лице, и в его поступках, движениях. Не порадовала Рената Литвинова. Отвратно сыграла. Все чисто символично, не вложив в это дело душу. Не доработала.

Иногда и такая любовь тоже бывает, которая вроде и любовь, а вроде и огромная боль. Немного затянута концовка, тут лучше сразу было кончить и дать зрителю думать, как, почему, а не мучить целых две минуты в ожидании чего-то еще и обломать титрами. А сама концепция фильма похожа на «Титаник».

В итоге: гениальная операторская работа, великолепная чувственная передача благодаря отличным актерам и небольшие огрехи в сюжете прощаются. Я бы еще раз с удовольствием пересмотрел бы этот фильм.

10 из 10