Рецензии

Фильм о конечной и последней остановке в маршруте человеческой жизни. Новая работа режиссера Михаэля Ханеке «Любовь» рассказывает о закате жизненного пути двух пенсионеров, в прошлом учителей музыки, которые сталкиваются с трудным, но закономерным моментом — болезнью главной героини фильма.

Данная картина не выглядит как обычный представитель мелодрам, она снята и отыграна достаточно просто для восприятия, а акцент на правдоподобность и на искренность принимает особо важную роль в фильме. Размышляет ли режиссер в данном фильме о жизни больше, или о смерти — ответить трудно, ясно одно, что авторы ленты оба этих закономерных для нас термина воспринимают как должное.

Да и главный герой, получивший на старость огромное бремя в виде неподвижной и постепенно сходящей с ума супруги, воспринимает свои трудности как должное. Справляется он с ними, или нет, на этот вопрос даст зрителю просмотр картины «Любовь», а точнее ее финал, который зритель вряд ли станет осуждать.

Добротная жизненная притча, рассказана простыми словами, но с невероятной глубиной переданной двумя сильными актерами и режиссурой. Возможно, фильм слегка затянут и не у многих способен продержаться на одном дыхании, но драма «Любовь» — это безупречно сильная и серьезная работа, которая на фоне всего развлекательного кинопроизводства оказалась столь нужной в европейском и мировом кино.

8 из 10

Посмотрела этот фильм только вчера, а потому до сих пор нахожусь под впечатлением. Это больше чем фильм, это жизнь.

Пожилая пара, Жорж и Анна мирно живут в своей квартире, ходят на концерты, читают по вечерам. Болезнь появилась так, между делом. Зато навсегда. Анна, по словам врачей, попала в 5% несчастных случаев. Наверно, прозвучит жестоко, но лучше сразу смерть, чем то, что было потом. Унизительно для него, но ещё более унизительно для неё. Это сложно описать или объяснить.

Актёрская игра вне всяких похвал. Иногда при просмотре фильма кажется, что вот сейчас режиссёр скажет «Стоп!» и актёры с облегчённым вздохом уйдут со съёмочной площадки. Здесь всё наоборот. Забываешь, что это актёры, говорящие по сценарию.

А ведь они действительно любят друг друга. Они не говорят это прямо, им это и не нужно. Когда Жорж говорит Анне как она красива, и тут же камера показывает нам её морщинистое худое лицо, понимаешь, что для него она на самом деле красива. Красива, как в тот день когда они познакомились. Красива и при смерти. И всегда будет красива.

Это фильм не для массового зрителя. Здесь нет громких слов о любви, романтики или чего-то подобного. Я девушка и я не рыдала в конце, как на «Дневнике памяти». Скажу только, что такого не пожелаешь никому.

Прошли времена Забавных игр. Фильмы австрийского режиссёра получают награды, но смотреть их становиться всё тяжелее. Мне казалось, что Белая лента очень тягучий и вялый фильм. Но Любовь перепрыгнула его.

Я не могу почувствовать себя таким старым, полностью уйти в этот возраст и его проблемы, все эти диалоги, просто скучное проведение хронометража, можно было бы вырезать хотя бы их, до минимума свести с родными и другими прихожанами в это застылое святилище ветхой любви. Пожертвование главного героя ради своей любви и так казалось вымощенным, а после финального аккорда, всё вовсе развалилось в этой натяжной истории.

Больше всего симпатизировала престарелая дама, как в активном состоянии, так и с ухудшением здоровья, но ключевую роль играл её муж, его персонаж был более скучен и однообразен, весь в служении погрязший. На него основная сделана ставка режиссёром, поэтому и было всё как-то однообразно статично. Концовкой Ханеке пытается вызвать всплеск, накал довести до высший точки, но полуторачасовая каторга переросла в полное недоумение, его переменами кадров и перемещения персонажей. Что и в итоге ещё больше отталкивает. Кажется немногим странно отправления куда-то персонажа Жан-Луи Трентиньяна и просто приход Изабель Юппер, будто они все в отдельных квартирах совершали свой уход и приход.

Считаю большущий минус в том, что Михаель Ханеке выставляет в самом начале концовку фильма, не все действия, а лишь итог. Мне это очень мешает. Всегда хочется смотреть кино не зная середины или окончания, постепенно. В данной ситуации это сильно контрастирует, поскольку для меня гибель героини не ожидалась, когда я собирался смотреть фильм.

Слава богу, что я не стал идти на него в кино, это была бы очередная трата, о которой бы жалел.

Такой высокий балл составили: женщина, которой дали мало действий и приковали к кровати; кусочки необходимой атмосферы, а не полное и погружение всецело; эпизоды с голубем и цветами в финальной части фильма.

5 из 10

Михаэль Ханеке — любимец критики, обласканный премиями высшего достоинства, номинации на Оскары, 9 призов в Каннах. Любой его фильм — огромное событие в мире кино. Любовь — наверное, самый личный фильм автора. Сквозь все его картины шла тема насилия. Фильмы не были жестокими и не поливали кровью экран, но зло было внутри фильмов. Этот фильм нежный, неторопливый, в камерной обстановке, открывает режиссера с другой стороны.

Сюжет не имеет смысла раскрывать полностью и описывать, если коротко- Два пожилых человека, оба в прошлом преподаватели музыки, живут в прекрасной Парижской квартире. Мило обедают, читают книги и газеты, ходят на концерты. Как вдруг выясняется, что у жены забита артерия, нужна операция. 5 % неудачного исхода, и в эти 5 % попадает она, паралич. Муж решает самостоятельно ухаживать за женой.

С точностью патологоанатома и рассудительностью философа, мэтр затрагивает важнейшие аспекты жизни человека. Тема разрыва между родителями и детьми, терпимости, смирения проходят красной нитью. Как долго ты можешь держать руку умирающего, стоит ли бороться за него или отпустить. Казалось бы, самый простой фильм Ханеке, если судить по сценарию явился самым сложным.

Нельзя не сказать об актерах. В интервью режиссер говорил, что если бы Жан Луи Трентиньян, легенда французского кино, отказался бы от роли, то фильм бы не начал сниматься. Он согласился и отыграл блестяще. Полутона, игра глазами, все на высшем уровне. В роли его дочери, моя любимая европейская актриса — Изабель Юппер. Она из поколения шикарных актрис- Фанни Ардан, Софи Марсо, Жюльет Бинош, но для меня Юппер фаворитка. Ее волевое лицо и безграничный талант позволяют ей играть и жестку. Пианистку в одноименном фильме и страдающую дочь тут и истеричную комичную женщину у Озона.

Но что творит в Любви — Эммануэль Рива — это запределье актерской игры. Таких сильных женских ролей, я не видел много лет в Европейском кино. Филигранная работа, накал страстей в каждой сцене, игра на тончайших контрастах.

Ханеке удалось высказаться о любви, как не высказывались до него. Кто — то может сказать, что в фильме есть длинноты, кому — то он покажется нужным. С такими людьми, лично мне, говорить не о чем. Это тихая повесть, в которой нет правых и виноватых, а в тишине финала, вы останетесь наедине с самими собой, пока режиссер незаметно от вас удалиться и закроет за собой дверь. Он столько раз был с нами жесток, что на этот раз, просто молча удаляется, что бы мы смотрели внутрь себя, и почти наверняка плакали. Так заканчивать свои фильмы могут только признанные мэтры. Если Оскар дадут другой картине, я очень удивлюсь, при всей моей любви и к церемонии и к американскому кино.

10 из 10

Мы все привыкли к фильмам о любви, в которых раскрывается лишь та любовь, что ассоциируется у нас со страстью, с влюбленностью, эмоциями, трепетными чувствами, ревностью, обидой, за пеленой которой мы забываем, что существует иная грань, противоположная привычной нам.

Это та самая Amour, которая проявляется лишь тогда, когда людям приходится проходить вместе через серьезные испытания, конец которых предрешен, и суть испытания состоит в том, как люди справятся с ним, несмотря на известный обоим исход.

Это та любовь, которая наполнена состраданием, поддержкой, самопожертвованием и преступлением через самих себя. Быть рядом, несмотря ни на что. Держать обещания и хранить верность до конца, и даже после.

Переживание чувств Жоржа, осознание своего обременяющего положения Анны.

Депрессивная атмосфера и неслучайно подобранная линия жизни связанная с классической музыкой Шуберта на протяжении всего фильма дают возможность без сцен насилия и жестокости испытать на себе весь кошмар тягостей любви в полной мере.

10 из 10

Джордж и Анна бывшие преподаватели музыки, проводящие большинство времени в своей квартире, им обоим за восемьдесят. Случившийся у Анны удар, парализовал половину ее тела. Джордж, пообещав супруге не отдавать ее в больницу или дом престарелых, вынужден самостоятельно ухаживать за ней. Тем временем состояние Анны ухудшается с каждым днем…

Австриец Ханеке известен своими исследованиями мотивов упадка и вездесущности насилия, практически все его фильмы, в той или иной степени, освещают данную тему. Может показаться, что режиссер, как изысканный садист, смакует насилие и зачарованно рассказывает истории, связанные с ним. Причем зрителю подносят не банальный эпизод какого-то единичного зла, а обрамляют его художественно выверенной визуальной огранкой. Поэтому фильм «Любовь», повествующий о трагедии престарелой пары, не связанной с чьим-то злым умыслом, а простой старостью, выглядит как белая ворона, посреди всего творчества режиссера. Как и прежде он не выступает разоблачителем, а лишь фиксатором определенного действия. Так же красной нитью в творчестве Михаэля Ханеке проходила тема «семьи», которую можно спроецировать как показ суррогата государства, со своими механизмами, присущими обоим. В этот раз институт семьи уже не разрушительная сила, а созидательная. Но это только на первый взгляд. Любящая пара приходит все равно к трагическому финалу, где одна единица этой ячейки невольно разрушает целое. Смерть все равно является лейтмотивом «Любви», несмотря на столь одухотворенное название фильма, а неизбежный финал так же оставляет то же самое ощущение, как и любой другой фильм Ханеке.

Два часа зритель вынужден будет мариноваться в том аду, который переживает главный герой, наблюдая за увяданием своей половинки. Невольно возникает вопрос, а на самом ли деле любовь такая великая сила, что заставляет человека так страдать? Сможет ли любовь победить ненависть и усталость? Как всегда ответов Ханеке не дает. Он всего лишь сторонний наблюдатель, позволивший зрителю подсмотреть за одной трагедией и вынести свое мнение.

Ингмар Бергман в «Шепотах и криках» показывал зрителю трагедию семьи, где некогда близкие люди, родные сестры, вынуждены присматривать за умирающей от рака сестрой. Бергман насыщал свой фильм цветовой символикой, но что бы зритель не впал в полную кому от происходящего, «разбавлял» действие «пояснительными записками» о каждом персонаже. Ханеке же не дает зрителю шанса на отдых и полностью погружает в депрессивную обстановку, что хочется просто закричать — «Хватит! Остановитесь!». Причем реалистичность происходящего создана минимальным набором визуальных средств и отличной актерской игрой Жан-Луи Третиньяна и Эммануэль Ривы.

Художественно Ханеке сделал минималистский шедевр, который хочется побыстрей забыть, но не от того, что он плох или нестроен (наоборот), а потому что не хочется навсегда погрузиться в ту ужасающую атмосферу, в которую обманным названием заманивает режиссер, оставив зрителя в лимбе вместе с Анной и Джорджем.

Мало кто по-настоящему любит фильмы австрийского режиссера Михаэля Ханеке: так, чтобы холить, лелеять их, пересматривать, смаковать, советовать друзьям. Не потому, что они плохие. Как правило, они близки к совершенству со всех точек зрения. Но не в том дело. Просто Ханеке — чудовище. Он, как один из героев Пола Томаса Андерсона, видит в людях только самое худшее и с каким-то маниакальным удовольствием делится своими наблюдениями со зрителями. Причем в своих суждениях он всегда очень лаконичен и точен. У него нет этого эпатажа, присущего, например, Ларсу фон Триеру. Но при всём при этом он гораздо более жесток по отношению к своему зрителю, нежели датчанин. Ханеке будто проникает к нему в самую подкорку и безошибочно находит наиболее больные, уязвимые места, чтобы как следует на них надавить. Взять ту же «Белую ленту» (фильм, предшествовавший «Любви» и также взявший главную награду Канн в 2009 г.), где австриец наизнанку вывернул расхожий афоризм про то, что дети — цветы жизни. Неудивительно, что за Ханеке с некоторых пор закрепилось звание главного циника мирового кинематографа.

К чему я позволил себе такое лирическое отступление? Да к тому, что «Любовь» — не совсем типичный фильм Ханеке. Пожалуй, впервые в своей карьере австриец не вскрывает язвы общества, не лютует по поводу несовершенства человеческой природы, а, напротив, высказывается о людях в положительном ключе. Своими методами, но все же. Это фильм о чувствах, которыми стоит восхищаться: о любви, верности, самопожертвовании, долге. Камерная драма (а всё действие здесь разворачивается в интерьерах одной квартиры) вдруг оборачивается монументальной элегией о самой природе всех этих чувств. Сквозь призму неотвратимо приближающейся смерти любовь, это одно из самых абстрактных в мире понятий, неожиданно обретает вполне определенные черты. Как это часто бывает, именно смерть привносит в жизнь смысл, выкристаллизовывая самую суть некоторых явлений. Что такое любовь? Нет, это не романтические воздыхания, не томные взгляды, не серенада под окном любимой девушки, и даже не умилительные старички, гуляющие под ручку на закате своей жизни. Любовь — это боль и преодоление боли. Это видеть, как та, с кем ты прожил десятилетия, чахнет и умирает, но убеждать себя и ее, что всё будет хорошо. Это дни и ночи напролет сидеть у ее кровати или быть где-то поблизости, чтобы в любую секунду быть готовым помочь. Это помогать ей вставать, пересаживаться в кресло-каталку, ходить по нужде. Это менять испорченные простыни. Это кормить ее с ложечки, когда она уже не в состоянии даже толком глотать. Это быть сильным. Не ради себя, но ради нее.

Но, даже сняв такую трогательную историю, Ханеке все равно остается чудовищем. Против себя не попрешь. Да, это, как многие говорят, самая человечная картина австрийца. Однако человечная она до известных пределов, за которыми простирается пропасть отчаяния. Только самый бездушный человек сможет высидеть «Любовь» до конца так, чтоб у него за время просмотра к горлу ни разу не подкатил огромных размеров ком. Ханеке на протяжении двух часов буквально тычет зрителя в эту бездну, про которую еще Ницше писал, что в нее лучше не всматриваться. Процесс угасания не только человека (плоти), но и личности (души) показан настолько безжалостным образом, что на середине уже хочется закрыть глаза и уши. Замечательная Рива во второй половине фильма начинает играть растение. Грандиозный Трентиньян (не снимавшийся в кино 10 лет!) со своей шаркающей походкой и преданными глазами — само олицетворение жертвенности. В какой-то момент за него натурально становится страшно, настолько убедителен этот его отчаянный взгляд. И смерть будто окутывает всё окружающее героев пространство. Совсем уж в клочья разрывает сцена, следующая уже после трагической развязки, когда вконец обезумевший герой Трентиньяна наяву видит свою жену здоровой. Она зовет его на прогулку. Тот спешно одевается, накидывает пальто, про которое ему заботливо напоминает Анна, и они вместе уходят. Просто уходят. В никуда и в вечность.

9 из 10

С этого фильма началась моя любовь к Ханеке. После, так сказать, «невзлюбленной» мною «Пианистки», которая столь бессовестно задела мои «тонкие эстетские чувства» (самоирония присутствует), к Ханеке я относилась настороженно и фильмов его всячески избегала. «Любовь» стала исключением, которое пробудило в моей кинолюбительской душе интерес к этому неоднозначному режиссеру. Теперь с интересом поглощаю продукты его мировидения, и, надо сказать, все больше и больше проникаюсь его уникальным киномиром.

После «Любви» я много часов пребывала в раздумьях, и мысленный анализ картины, быть может, увел меня немного не в ту степь, но все же эти домыслы сделали «Любовь» еще более ценной и емкой для моего восприятия.

Сначала кажется, что суть картины проста и понятна: пожилая пара, Анна и Жорж, прошедшая рука об руку всю жизнь, на закате лет сталкивается с главным испытанием жизни — испытанием смертью. Жорж вынужден денно и нощно лицезреть, как его некогда красивая талантливая супруга превращается, что называется, «в овощ». Естественно, как благородный человек и любящий муж, он взваливает на свои хрупкие старческие плечи заботу о совершенно беспомощной и беззащитной Анне. К середине фильма в голове начинают пробегать мысли, что все как-то уж слишком предсказуемо. Ожидается банальное завершение драмы, где жена, в конце концов, уходит в мир иной, а убитый горем супруг продолжает влачить жалкое существование в ожидании и собственной кончины. Но Ханеке не падет до таких тривиальностей. Он удивляет зрителя (для меня, по крайней мере, это было неожиданно) таким внезапным поворотом событий.

Сначала мотивы поступка Жоржа показались мне потемками чужой души. Но, поразмыслив, начинаешь осознавать, что в этом и заключается месседж Ханеке. Он демонстрирует Любовь в высшем ее проявлении. Не сентиментальная болтовня юных влюбленных, не долгие разговоры о чувствах за ужином при свечах и даже не забота о любимом человеке и поддержка его в трудные для него времена — нет. Любовь как способность переступить через собственный эгоизм. Ведь все люди, теряя близких, осознавая неизбежное, все же до последнего стараются удержать их рядом, строят из себя великомучеников, на долю которых выпало такое тяжкое бремя. Они таскают своих родных по больницам и врачам, тратят кучу времени, денег, нервов, слез, чтобы продлить их существование хоть на денек. И все окружающие восхищаются их терпением, способностью не сдаваться перед лицом смерти, их силой воли и силой любви. Но любовь ли это? Нет. Это эгоизм. Просто страх остаться в одиночестве, наедине со своей болью, болью утраты. Жорж выше этого. Он готов пожертвовать своими чувствами ради любимой. Он готов тихо страдать сам, лишь бы позволить ей уйти спокойно, сохранив последние капли самоуважения, оставив в памяти близких светлые воспоминания, а не изувеченный болезнью образ выжившей из ума немощной старухи. Ведь все равно она будет с ним, в его сердце и мыслях. Ведь все равно они уйдут вместе. Это и есть истинная любовь.

В целом, картина затрагивает многие темы, такие как этика эвтаназии и отношение общества к старости. Присутствуют и символика, и прекрасный Шуберт, и уютная атмосфера богемной старушки-Европы. Все это привносит финальные штрихи, завершающие настоящее произведение современного киноискусства.

Немало экранных жизней даровал Ханеке жоржам и аннам, безжалостно подвергая их испытаниям, замеряя градус человечности в каждом фильме. Они интересовали его не сами по себе, а лишь как типичные представители социума. Выводя подопытных на жизненную полосу препятствий, заставляя бороться с внутренним злом, он заранее понимал, что далеко не все подберутся к финишной черте и доживут до благополучной и гармоничной старости. Жорж и Анна из последнего фильма мэтра — мужчина и женщина, чьи души оказались достаточно красивы, для того чтобы преодолевать вместе все невзгоды больше восьмидесяти лет и после всего пережитого находить силы искренне любоваться друг другом. Их бы вознаградить и позволить спокойно умереть в один день. Но австриец отродясь не снимал сказок. Последний экзамен уготовил он старикам. Жизнь не сумела разбить их пару, так может у смерти получиться?

Вчера почтенная чета наслаждалась концертом знаменитого ученика Анны, оживленно обсуждая услышанное, сидя в своей уютной квартире за рюмочкой чего-то согревающего, получая удовольствие от каждой минуты своего существования. А сегодня внезапно разбитая параличом женщина в муках по крупицам теряет себя на глазах страдающего супруга. Она умрет, еще никто не обошел старуху с косой на гандикапе. И не думая заигрывать со зрителем, режиссер начинает свой рассказ с неизбежного конца. Но как это произойдет? Вот что интересует создателя, так же приближающегося к преклонному возрасту. Правда ли что одиночество не преодолимо, и каждый остается со смертью один на один?

Думается — правда, когда наблюдаешь за погружающимся в вакуум жилищем этой семьи. Чем хуже становится Анне, тем меньше остается у мужа с женой связей с миром. Контакты ограничиваются лишь доставкой продуктов, визитами механически исполняющей ритуал по уходу сиделки, да периодически залетающим невесть откуда голубем. И даже дочь в исполнении любимицы режиссера Изабель Юппер появляется в родительской квартире набегами, во время которых скорее ощущает дискомфорт от того, что должна смотреть на угасающую мать, нежели эмпатию. Сейчас ее время жить, и смотреть на смерть она решительно не готова. Ведь общество давно нашло решение, как тактично закрывать глаза на неизбежное и продолжать радоваться. Агония и немощь ушли подальше с глаз состоятельных европейцев под крыши безликих дорогих домов престарелых. Памперсы и намоченные простыни теряющих достоинство стариков, страдающих от бессилия и унижения сильнее, чем от болезней, меняют специально обученные люди. А, как известно, — с глаз долой из сердца вон. Show must go on. Дочери решительно не понятно, почему отец отказывается принять понятные правила игры.

Думается — неправда, когда наблюдаешь, за стариком, забывшем о делах и отдыхе, и посвятившим всего себя тому, чтобы замедлить неизбежный уход любимой. Его не посещают мысли об иной жизни, в которую ведет дверца гроба, он не обращается к Богу, он думает только о ней. Можно было бы сказать, что муж исполняет свой долг и данные у алтаря обещания, пребывая с женой в горе. Но что такое обещания? Лишь слова. Не счесть клятв, данных влюбленными под влиянием эмоций, но большинство позже не выполнит даже малой их части. Для Жоржа быть с Анной естественно и необходимо как дышать, пока она хоть частично еще здесь, и отпустить на свободу, словно пойманного голубя, убаюкивая чудной историей из детства, когда придет время. И небольшой мистический мазок на реалистичном полотне, созданном руками Ханеке, не кажется не уместным. Ведь такая Любовь сродни чуду. Не страсть, не ревность, не жажда обладания, но способность быть вместе до конца, протиснуться вдвоем в ту дверь, что пропускает лишь одного.

На два часа жизни зрителя Жоржем и Анной стали Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива. Почему были выбраны именно они? Быть может потому, что реальный возраст актеров близок к возрасту их персонажей, и, преодолев восьмой десяток, они по-прежнему прекрасны. Или оттого, что у обоих в прошлом есть вдохновенные роли в историях любви, и каждый из них сыграл так прочувствованно, что спустя не один десяток лет «Мужчина и женщина» и «Хиросима» не потеряли привлекательности и шарма. Но скорее всего, от того, что Трентиньян и Рива уже столкнулись с невосполнимыми потерями, они просто знают, как это бывает, и их глаза не могут лгать о главном. На одном дыхании мужчина и женщина исполняют свой багатель, понимая, как и Бетховен когда-то, что начался обратный отсчет времени. Здесь и сейчас два талантливейших человека, не игравших в кино уже много лет, получили возможность исполнить свою лебединую песню, рассказать о любви к зрителю, к профессии, к жизни. Сделать это искренне, реалистично, не забрызгав экран слезами умиления и не озадачив умы моральными дилеммами, а просто сказав: мы живы, пока мы любим.

А хитрый австриец снова всех удивил. Михаель Ханеке столько лет ненавидел человечество, что уверений в любви от него ждали меньше всего. А он, пряча хитрую усмешку за бородой, возьми и распишись в том, что крест на нас рано пока ставить, и не все жоржи и анны — пропащие люди. Да и личными режиссерскими признаниями фильм переполнен. Тут и дань уважения неизменному Шуберту, и реверанс любимой Юппер, которая в этом фильме лишь потому, что любимая, с той маленькой ролью справилась бы и любая другая неплохая актриса. Да и что вообще этот фильм такое, как не допуск зрителя в свой мир, в ту часть сознания, куда редко пускают, ведь о своих отношениях со смертью не принято распространяться. И это приглашение в святая святых дорого стоит.

Михаэль Ханеке вновь вооружился своим микроскопом, который не раз помогал ему в малейших деталях изучить самые мерзкие проявления человеческой натуры, чтобы потом спроецировать их на все европейское сообщество. Но на сей раз режиссер отказался от препарирования социума и все свое внимание сосредоточил на венце мироздания. С хирургической точностью он делает надрез за надрезом на зрительской психике, извлекая наружу тайные страхи. И, хотя «Любовь» отличается несвойственным прозорливому австрийцу гуманизмом, Ханеке по-прежнему не интересует, успел ли подействовать наркоз, и не рискует ли пациент скончаться от болевого шока.

Премьера «Любви» состоялась на 65-м Каннском кинофестивале. Фильм был встречен благосклонно и принес в копилку режиссера вторую по счету Золотую пальмовую ветвь. Несмотря на бытующее мнение, что и Ханеке уже исчерпал свой творческий потенциал, и Канны пребывают в глубоком кризисе, оттого и отошла главная награда весьма посредственной картине, украшенной лишь влиятельным именем в титрах, «Любовь» видится своеобразным откровением. Судите сами, кому, как не семидесятилетнему режиссеру, говорить о близящейся смерти и старении — тех пугающих вещах, которые одним смутно видятся в очень далекой перспективе, а для других уже сейчас составляют лишенную прикрас реальность.

В характерной отстраненной манере, будто сам и не давал никогда супруге того же обещания, что и герой киноленты, Ханеке, рассказывает незамысловатую жизненную историю. Это камерная, разыгранная почти по классическим театральным канонам единства времени, действия и пространства, постановка, где обычное для автора музыкальное безмолвие внезапно нарушается фортепианными аккордами, контрастной легкостью шубертовской багатели подчеркивающими напряженную атмосферу фильма. Пожилые герои Жан-Луи Трентиньяна и Эммануэль Рива, в прошлом — преподаватели музыки, неспешно коротают свои дни: пьют чай за полностью сервированным столом, посещают консерваторию, много читают и принимают редких гостей. Люди они приятные, быт их размерен, и ничто не предвещает беды. Но внезапный инсульт Анны и последующая неудачная операция вносят хаос в упорядоченную жизнь героев. Жорж всеми силами старается поддерживать жену, но та постепенно теряет и моральные силы, и физическое здоровье. В конце концов, единственной мыслью, которую еще в состоянии продуцировать сознание Анны становится короткое «больно».

Это не ванильный «Дневник памяти», романтизирующий болезнь Альцгеймера, не умилительные демотиваторы с изображением счастливых пожилых пар и не по-детски непосредственные вкладыши от жвачки «Love is…» с подписями вроде: «Настоящая любовь — это состариться вместе». В закате жизни нет ничего привлекательного. Это страшно, и это уродливо. Лицо, исчерченное морщинами — это некрасиво. Даже если каждая складочка символизирует дорогие сердцу моменты. Даже если на исходе своих лет получится выглядеть, как Одри Хепберн, и излучать такой же внутренний свет. Даже в интеллигентной и обеспеченной старости, когда на завтрак — свежая земляника, а на ужин — листья салата, аккуратно поглощаемые при помощи ножа и вилки, нет никакого очарования, а есть лишь медленное, гнетущее увядание. Есть только неизбежная тоска от того, что друзья умирают не по трагической случайности, а просто потому, что их время пришло. От того, что взрослеют дети, и пустеет уютная квартира… Но ужаснее всего, когда твое тело перестает тебя слушаться, и нет сил самостоятельно одеться и сходить в туалет. Когда новыми игрушками становятся автоматические инвалидные кресла. Когда угасает сознание, и остается лишь отвратительная оболочка, скелет, обтянутый кожей — мумифицированная версия созданного когда-то по божескому образу и подобию человека, превратившегося в амебное и безвольное нечто, не узнающее близких и не осознающее себя.

Героиня Эммануэль Рива говорит, что жизнь — это красиво. Такая долгая-долгая жизнь. Но она дается всего лишь раз, и платой за этот уникальный захватывающий аттракцион становится — нет, не смерть, сама по себе смерть нисколько не страшит — платой становится медленное умирание. Кому-то посчастливится получить шальную пулю в область сердца или скончаться от инфаркта в сорок пять. Но всем остальным не удастся уйти, не рассчитавшись. Все же жизнь — чертовски дорогое удовольствие.