Рецензии

В одной детской колыбельной песенке пелось про то, что станет с непослушным ребенком, если он ляжет не там, где положено. Мол, придет серенький волчок и ухватит за бочок. Если немного перефразировать, то в случае с российским кино сработало именно это предупреждение. В наш мир пришел «Волчок» и досталось не только классическому сценарному построению и некоторым режиссерам, но и болезненно отдалось отечественной кинокритике, оказавшейся в несколько подвешенном состоянии.

После того, как дебютная лента Василия Сигарева «Волчок» получила на юбилейном двадцатом Кинотавре сразу три приза (главный, за сценарий и лучшую женскую роль), режиссер оказался в центре внимания. Только ленивый не задал Сигареву вопрос о сходстве его картины с брессоновской «Мушетт». Но сей факт режиссер не подтвердил, подчеркнув, что предыдущий киноопыт для него не важен.

«Волчок» - кино неординарное и в чем-то новаторское. Если, к примеру, Тарантино, перепахивает тонны классики, чтобы отыскать хоть один ценный кадр или музыкальный момент, то Сигарев делает свое кино без оглядки на прошлое, представая в глазах эстетов своеобразным культурным неоварваром. Для него нет авторитетов и примеров для подражания. Режиссер снимает, словно с чистого листа, по своему заново изобретая кино, что роднит россиянина с Кристианом Мунгиу и его каннской удачей – «4,3,2». Да, лента Сигарева во многом напоминает историю Робера Брессона и удобрена тем же провинциальным черноземом, что и балабановский «Груз 200» с пичуловской «Маленькой Верой». Но кино при этом мало на что похожее.

Многое объясняет, что Василий Сигарев театральный режиссер, работающий в жанре так называемой «новой русской драмы» (когда у героев все плохо вначале и столь же беспросветно в конце), корнями уходящей в 90-е годы прошлого века. Времени, когда «чернуха» властвовала в отечественном кино, перемалывая судьбы своих героев, словно железная мясорубка куски мяса. Но и тут кроются сразу два противоречия. Во-первых, «чернуха» у режиссера-театрала по большей части прет изнутри, а не снаружи (как в 90-е). И во-вторых, в отличие от интеллектуалов (Муратова, Балабанов, Сельянов, Рубинчик и др), снимавших кино 15-20 лет назад, Сигарев позиционирует себя как «быдло». А чтобы понять психологию этого быдла, необходимо влезть в его шкуру, не побоявшись замарать свое интеллектуальное эго.

Картина снята режиссером по его же одноименной пьесе. Вообще, творчество драматурга уже успело снискать славу в театре. Пьесы «Черное молоко», «Пластилин» и тот же «Волчок» пользуются успехом у зрителя в России и Европе. Театральное прошлое и настоящее обуславливают некую косноязычность «Волчка», придавая последнему модный в последнее время творческий импульс. Если в свое время Годар мог снимать кино практически без сценария, то Сигарев кромсает его в ошметки, лишая историю каркаса и большинства диалогов. Т.е, работая по законам нового театра, добиваясь у зрителя лишь одного – чистой и незамутненной эмоции, принося в угоду предполагаемому эффекту все остальное. Т.е то, что дает право зрителям и критикам называть кинематограф кинематографом. Такими же способами действует Иван Вырыпаев («Эйфория», «Кислород»).

История, что рассказывает режиссер, несмотря на некоторую мудреность рассказа, имеет предельно внятный посыл. Жесткая пьеса (хоть она и немного смягчена автором для кино), перенесенная на экран, доказывает свою удивительную кинематографичность (хотя в оригинале там лишь несколько страниц сплошных диалогов). Безымянные дочь и мать у Сигарева образуют достаточно странную экранную пару, так до конца и не давая ответ, насколько реальна каждая из них. В какой-то момент они даже чуть не сливаются в кадре, словно Биби Андерсон и Лив Ульман в бергмановской «Персоне». Лишенные семьи и нормальных человеческих отношений, дочь и мать существуют сами по себе. И если мать, живущая своей жизнью (как когда-то у Годара) и платящая за это необходимую цену, выживает в реальном мире, то замкнутая и не познавшая любви дочь, существует по большей части, лишь в воображенном. Причем, во многом неизвестно, чье воображение этот мир породило. Девочки, которой гуляет по кладбищу и нарисованному на обоях лесу, или матери, судя по всему выросшей в аналогичных страшных условиях. Встретиться им не суждено, как не суждено раздвоенному сознанию психически больного человека снова стать одним целым. «Да и не нужен мне ваш ежик, даже» - монотонно бормочет девочка. «Я же тебя на кладбище нашла» - вторит ей мать.

Девочка, с молчаливым упорством раскручивающая волчок, нелюдимая и дикая, похожа на забитого и злого зверька из леса, не признающего никого, кроме своей матери. Но та, нашедшая ребенка раз, утратила интерес, исчезла, испарилась. Не научившись любить. Вернее, не постаравшись этого сделать. Волчонок и волчица, родные и чужие одновременно.

Мир у Сигарева сугубо женский и поражен атрофией чувств. Практически лишен любви, выскоблен и пуст. В нем постоянно куда-то бегут – либо за кем-то, либо от кого-то. Но в том то и вся закавыка, что прибежать здесь никуда нельзя. Вечный бег. Только остановился, беги снова. Муки Тантала и бесполезные труды Сизифа. Мир сжался до пределов детского волчка и каждый раз оба человека оказываются на его противоположных краях. А волчок продолжает предательски вертеться и нельзя ни на минуту остановить его движение. Буддийская сансара, из которой лишь одна прямая дорога в небытие.

Есть люди, которые никогда не смогут любить. А есть те, кто родился для этого. В «Волчке» сталкиваются именно эти две противоположности. В этом обреченность, в этом беда, завершающаяся предсказуемой и неотвратимой трагедией. Сигарев смотрит на своих персонажей в упор и говорит на их языке. Чтобы понять его рассказ, надо сделать то же самое. Благо, язык этот понятен большинству. Во многом бессвязный, обрывочный, переполненный междометиями вперемешку с матом, эмоциональный и универсальный для русского человека. Если зрителю удастся проникнуться, вжиться в картину, то после фильма внутри зашевелится то, что измерил на экране еще Иньярриту. Не бросайте своих детей, а если вам не суждено их полюбить, лучше к ним не возвращайтесь – бескомпромиссный вывод «Волчка». За этот посыл Сигареву можно простить даже то ненужное «объяснялово» в конце картины, которого столь удачно избежал Хлебников в своей «Сумасшедшей помощи».

Как когда-то Годар бунтовал против наскучившего устарелого кинематографа, добиваясь самовыражения, и возглавив новую французскую волну, так бунтует и Сигарев. Пусть его бунт неосознан, имеет другие корни и не подкреплен мощной культурной базой, направлен он в первую очередь против того же. Даже если «Волчку» не суждено изменить российское кино, так и оставшись локальной удачей, место в истории ему уже обеспечено. Хотя, кто знает, может это начало новой вехи кинематографа, которому многие так любят предрекать скорую гибель.

Фильм о России, о России настоящей со всеми её минусами, пьянство, пофигизм, асоциальность.

Он тяжёлый потому что это не фильм ужасов, не выдуманная история, а реальное положение дел. Сколько у нас неблагополучных семей, дети с малых лет получают такой заряд «оптимизма» что как жить дальше бог знает, и сложно не оказаться на месте своих горе-родитилей.

Эта картина в первую очередь для настоящих, будущих родителей! Задумайтесь над тем какая ответственность лежит на вас!

Сейчас пересматривал трейлер — и мурашки по спине. Не от страха или отвращения, а от глубины.

От той глубины, которую чувствуешь каждой клеткой тела, прыгнув в открытом море за борт и в которую безрезультатно всматриваешься, в поисках дна.

Кино о поломанном детстве, о тяге к матери и о том, насколько взрослые могут быть жестоки и глупы. Фильм про любовь и ее проявление как силы разрушающей и тормозящей. Любовь, которая несет страдания и никакой награды.

Энергичная оторва мать — живет на всю катушку, наслаждается жизнью, ни на кого не оглядываясь. Для нее не существует авторитетов и тормозов, она готова пить и развратничать до беспамятства. И все это буйство страсти достается дочке, маленькой девочке с густой челкой, которая появилась на свет в заснеженном поле и тут же подхватила воспаление легких. Пересказывать дальнейший ход событий не имеет ни малейшего смысла, потому что это кино нужно прожить.

Вы будете правы, если назовете сюжет чернушным, он действительно о «дне». Но истинное мастерство создателей проявляется как раз в том, что это дно представляется нам очень сочным и не вызывает отторжения или скуки. Картинка местами завораживает и даже не верится, что это дебютная широкоэкранная работа оператора, да и режиссера.

Несмотря на скудность диалогов и обилие мата, зрителя ни на секунду не покидает смысл происходящего на экране. Если героини молчат — значит, повествует картинка, если картинка скользящая — то держит звуковой ряд. Ни в один из моментов не хотелось промотать или перейти к другой сцене. Наоборот, хочется посмотреть еще раз, что со мной бывает крайне редко. Дело в том, что в полтора часа фильма вложено столько смыслов и символов, что сам режиссер признается, что каждый раз открывает произведение по-новому.

Кстати, о составе. Главную роль исполняет восьмилетняя девочка — я не знал, что ребенок может так сыграть. В роли матери Яна Троянова, которая и послужила прототипом для главной героини, и надо отметить, что это не прошло бесследно.

Это кино не дает оценок и ответов, но оно очень ценно как опыт. Опыт, который, схож с желанием зависнуть над синей бездной моря. Вглядеться в «дно» и понять, что единственно правильным решением будет: плыть, держать голову над водой и ставить себе целью призрачный маяк, который по факту может оказаться чьей-то лампой в окне.

10 из 10

Русская интеллигенция продолжает открывать для себя русскую деревню. Да, вот такая она стала, какие уж там рабочие руки, колхозы, трудовые подвиги — все в прошлом. Есть активисты, конечно, но они уже не вписываются в норму жизни ТАМ. Чувствуете, что что-то отличное от города и милых уютных дачных поселков вокруг — это уже ТАМ, это уже не одна наша с вами страна. Все, кто не уехал в облцентры, не нашел работу из немногочисленных вариантов, превращаются в животных. И виной кстати не мозги и желание красиво, на полную катушку жить, виной всегда выступает банальная пьянка. Тупая и бесконечная. Но в фильме мало алкоголя, там просто невесть откуда в деревне взявшийся инфантилизм и зачатки гламура.

Удел городов пытаются запихать в эту среду и получается нечто совсем не похожее на правду — любящая маму (откуда? на это годы воспитания уходят…) непьющая девочка, которая не ввязалась в сомнительную компанию еще с 6 лет или зашуганная милиция — какая шалава может напугать этих стервятников? В общем, все поголовно тут неправда, но с другой стороны примерно так все и есть.

Отличный кошмарик для сентиментальных дамочек, любящих арт-хаус в малых залах кинотеатров, где они сначала посмеются над каждой сценой, якобы похожей на шутку (например, над банкой молока, которую кидает Волчок), потом в сочувствии затихают, а после сеанса бегут успокаивать себя дорогими кафешками и новыми шмотками.

Такие фильмы полезны, они ничего не поменяют, зато мысль о всеобщем лицемерии занесут таки в ваш мозг.

Отрицательный отзыв, но при этом 8 из 10. Парадоксы, они всегда рядом.

Пока мать трахалась с дядей Мишей, с дядей Толей, с безымянной лесбиянкой, дочь получала культурный опыт и воспитывала в себе социолога, проявляя завидную инициативу в потенциальной некрофилии на кладбище. Потом в ее микро-вселенную войдет кособокая тетка, появится пакет с орущими животными, а после умрет бабка, и мать заберут в больницу. Сигареты и убийство животных приложатся – название к фильму воспринимать можно будет разве что как метафору, разложенную в самом финале, о крутящейся-вертящейся, как волчок, жизни. Вообще, фильм напоминает последний фильм Германики, та же обыденная разруха, большие квартиры, маленькие люди, водка – стакан за стаканом и отражение русской действительности, не самой примечательной, но существующей, и главное – без прикрас.

Сигареву не удается не скатываться в эстетство и любование отдельными кадрами – будь то капелька крови, размазываемая детским пальчиком в молоке, одинокая фигурка с сигаретой под дождем или медленная прогулка во сне по лесу. Фильм при этом не проваливается в ненужное смакование извращений, а словно демонстрирует документальные кадры. Вот она живет с мамой, вот она идет по лесу, целует фотографию на кладбище и так далее. Режиссер (дебют, между прочим), кажется, этого и добивался – героиням на пару хватает двадцати слов для выражения всех эмоций (кирпич над головой доделывает остальное), универсальное «чё» - «не знаю» делает персонажи объемными, а фраза «туда-сюда, глядим – любовь» становится девизом не столько героини, сколько всего поколения.

Вполне оправданными в этой ситуации выглядят награды Кинотавра – «Волчок» не отвечает на вопрос «Куда катится мир?», а задает вектор развития всему русскому независимому кинематографу. И лучшее, что в этом всем есть – легкий, не смотря на тему, сценарий, упрямые минималистские диалоги и детали, схваченные случайно (скрипящая кровать из прошлого, березки в лесу и цветной волчок) – все это составляет единую картину фильма, где главной темой является простота – взросления, воспитания, жизни в глубинке. Набирает обороты новая русская волна. А чё дальше – не знаю.

Не могу сказать плохо о фильме, хотя идя в кинотеатр я думал что он будет мягко говоря неочень. На первых кадрах фильма мы видим мать бегущую от соблюдителей закона, но далеко ей не убежать на улице холод одета она легко да еще и будущея мать точнее становится ей в тот самый злосчастный момент. Если бы еще час или два и девочка бы могла родится в больнице без воспаления легких, но Сигарев хочет показать именно трагическую картину.

Живя с бабушкой так как мать оказалась после того случая в тюрьме, девочка даже не знала как называется поселок (город) который находится рядом. И вот в один «прекрасный день» приходит мать, с хахолоем, которого подцепила в поезде, дарит девочке волчок — игрушку вроде бы обычная игрушка но для девочке это нечто большее чем просто игрушка — для нее это проявление материнской любви которой ей так не хватало но она очень верила что мама ее любит и сама она ее очень любила. От матери в ответ лишь ненависть, а после смерти бабушки девочки эта ненависть становится еще больше и весь фильм это очень хорошо заметно как например: брошенная бутылка пива в дочь, разговоры с сестрой да и в общем вся ее жизнь это лишь кусок зла и ненависти.

В конце фильма я ожидал хэпи энда, но его не увидел. Зато увидел чистую, искреннею, бескорыстную любовь даже спустся столькие годы после отъезда матери на юг. Заканчивается фильм на том же месте где и начинался как будто и не было ничего: шум воды и глаз девочки устремленный сквозь щелочку вдаль, точнее на нас или на мир.

Жизнь у всех разная но есть одна похожая черта у всех — эта любовь которой девочки так не хватало

Фестивальное кино, чернушный синопсис, притом — дебют драматурга-театрала из российской глубинки, что может быть во всём этом привлекательного? Только лавры «Кинотавра», где фильм собрал весь пьедестал, способны заманить редкого зрителя на широкий экран. А может, прокатчики поступили назло Никите Михалкову с его ММКФ — дескать, мы не против крутить ленты без запаха «возрождённой державности», от которой уже попахивает гнильцой. Как бы то ни было, Сигареву-провинциалу проще переложить на язык искусства забавы народные: выпил, закусил и уже не обидно поворачиваться задом к боярскому лесу. Какой-никакой, а протест.

С первых минут сюжет фильма полностью соответствует названию. Закручивается «Волчок» резвее одноимённой игрушки: снег, менты, неприглядного вида Мурка девяностых спасается от погони. Обессилев, падает в снег, рожает дочку и отправляется в тюрьму на семь лет. Потом возвращается, чтобы подарить малолетней обузе волчок и снова усвистать. Отдать дань своим взрослым «игрушкам»: водке, украшениям, дяде Мише, дяде Толе, дяде Игорю… Ну а девочка, за неимением другого (светлого) примера, неожиданно полюбила ту, чей инстинкт материнства находится в противозачаточном состоянии.

К слову, Яна Троянова смачно сыграла эгоистичную стерву, и каждый раз вместе с девочкой нехотя ждёшь её появления в кадре: вот, что-то изменится? Ан ничего. Меняется только расположение бутылки водки относительно героини. Полина Плучек на её фоне смотрится слишком заторможено, зато её семилетняя героиня ведёт игры куда более занимательные. Вместо пазлов на полу — узоры крови с молоком, вместо мячика — кирпич, а взамен плюшевого ёжика — живой, на целых пять минут. Ну а настоящий талант юной рукодельницы проявляется в плетении узоров из конфет, цветов и ленточек. На близлежащем погосте.

Именно кладбищенская тема, будучи самой интересной и, пожалуй, ключевой, отражает все неровности сигаревской картины. Мамину идиотскую сказку про волка девочка неожиданно восприняла в духе дзен: как новую реальность, как момент просветления. Приём, который так и подмывает сравнить с «китайским волчком» — тем, кто не знает, это такая юла, способная переворачиваться в процессе вращения. Девочка-тормоз перестает существовать сразу после смешной фразы: «А спорим, зуб сильнее больно, чем тонуть?» И ведь истину глаголет божие дитя. А новый объект любви, будучи на порядок круче предыдущего, соглашается. Ибо открытие рождает творчество, юная душа начинает созидать, а не разрушать — не это ли цель всех буддистских перевоплощений?

Так, уже на полпути к финалу «мир иллюзий» картины, хоть и неуклюже, сменяется миром действия. Ещё немного, и Синх с Шьямаланом уйдут на заслуженную пенсию. Игрушка сломается, и родится хищник. Но Сигарев, кажется, сам испугался открывшимся возможностям нового полёта, предпочтя «синицу в руке», а попросту отправив девочку вместе со зрителем нарезать круги под звуки старых песен о главном. Ну то есть созерцать водку, кровать и округлости заигравшейся мамаши. Форма, стиль и даже кое-какая любопытная символика остались, а вот содержание безвозвратно ушло. Из второй части картины зритель выцепит разве что уместные ассоциации с дождём (спасибо оператору и его ракурсам сверху) и весьма неплохо обыгранную философию сильной-слабой женщины (снова респект Трояновой). Да, такой вот парадокс, иные эгоистичные персоны умеют не только крутиться по жизни как волчки, но и вращать мир вокруг себя. Отчего окружающим их людям живётся отнюдь не легче.

Лишь в концовке Сигарев возвращает зрителя к идее «тонуть не больно», пуская мать и дочь параллельными курсами в разное бытие… не поздновато ли? Финал со всей его берёзовой символикой выглядит по-артхаусному шаблонно. Но это всё же лучше, чем примитивная трагедия. И радует, что, выражаясь языком формановского героя, режиссёр «хотя бы попытался». Просто, честно, без сопливых нравоучений показать душу российской глубинки. Которая всё ещё гостит у Бунши: и тебя вылечат, и меня вылечат.

Я скептически отношусь к фильмам подобного плана. Согласен с одним из пользователей, что это «другое кино». Ярлык «арт-хаус» здесь явно не уместен, он больше подходит к забугорным творениям. Здесь же мы видим наше, что называется, «в доску» кино.

В целом, картина поражает безысходностью и концентрацией внимания зрителя на этой безысходности. Тут в чем-то можно провести параллель с картинами «Дикое поле» и «Все умрут, а я останусь». Разница лишь в том, что «Волчок», как это ни ужасно, проза жизни. Я не сторонник тех картин, которые призваны лишить зрителя надежды, натолкнуть его на размышления столь жестоким способом. Я думаю, есть другой путь, не менее действенный.

Задавать же себе вопрос «о чем это кино?» не вижу смысла. Ответ получится слишком объемным. В этом специфика подобных картин — каждый находит в них свои ответы и свои вопросы, поднятые режиссером. За это, кстати, мне подобного плана работы тоже не очень симпатичны. Речь не о недосказанности, а о свободном плавании, в которое пускает зрителя создатель картины. Может быть, в этом что-то есть, может быть, отсутствие рамок — новый этап кинематографа, мне сложно судить. Я лишь могу сказать, что, на мой взгляд, режиссер все-таки должен попытаться донести свой взгляд на проблему до зрителя, а не служить посредником между пространством проблемы и внутренним миром зрителя. Картина — это диалог, а не «Азбука», из букв которой зритель должен сложить свой рассказ. Мне кажется, картина должна содержать в себе точку зрения режиссера на проблему, оставляя при этом пространство для толкования отдельных элементов повествования зрителем.

7 из 10

С места в карьер режиссер картины Василий Сигарев начинает давить на зрителя, с первых минут закутывая в пелену ужасающего действия, он не отпускает не на секунду, выворачивая свою работу то на изнанку, то шиворот-навыворот, лишь как бы, но только не нормальными способами, а все во благо великого кинематографа и благодарного зрителя, который способен увидеть и прочувствовать боль оголенных и находящихся под напряжением 220V чувств.

Без любви, но в сердце

История маленькой девочки, которая родилась с воспалением легких и не видела мать, вплоть до её освобождения из тюрьмы пугает и шокирует. Потому что в девочке-то все понятно, мать есть мать, какая бы она не была, она единственная и любимая, а вот позиция родительницы, как раз и вызывает бурю негодования. По идеи тюрьма, это исправительное учреждение, в котором люди исправляться должны теоретически и практически, но если теория существует, то практика в ряде случаев бывает, что и отклоняется, так и случается с матерью, какой была она падшей женщиной до тюрьмы, такой остается и после. Моментами хочется понять её, конечно, ибо женщина она молодая и судьбу надо укладывать, вот только делать это надо не методом проб, а методом ошибок, но эту теорию до неё никто не донес…

Без любви, но на кладбище

и в один прекрасный момент девочка вдруг осознает, что не хочет больше ждать мать, что все эти ожидания впустую, но сердце же не обманешь, и тогда происходит дикий срыв, в результате которого мертвые становятся живыми, а кладбище вторым домом до тех пор, пока оно не уносит жизнь близкого человека…

Без любви, или Три жирные точки(многоточие)

Наскоками, но в тоже время последовательно режиссер доводит последние кручения маленького волчка, обрывая историю на множестве концовок, оставляя на суд зрителя финальный аккорд.

Уж слишком все получилось у режиссера правдоподобно, а от этого становится по-настоящему страшно, лично я не увидел ни одной лживой нотки, к своему глубочайшему сожалению, все намного хуже в действительности, чем мы можем представлять, а Василию Сигареву поклон, отличная работа.

10 из 10

«Восемнадцать Вам есть. Как к мату в кино относитесь?» — спросила кассир в кинотеатре. «Нормально» — отвечаю я. «Просто перед сеансом мы обязаны предупредить о мате с экрана. Фильм достаточно жесткий», — пояснила она. Я взял билет и прошел в зал на 20 мест. Занято было всего шесть.

Собственно говоря в аннотации к фильму дано достаточное количество информации о сюжете. Да, есть маленькая одинокая девочка. Да, есть «гулящая» мать. Есть волчок и т. д. Повествование идет от лица этой самой девочки, живущей в провинциальном городке, которая любит свою мать и ждет взаимности, которую не получает.

Большое спасибо авторам фильма за то, что он, хочешь — не хочешь, а заставит задуматься людей о детях, матерях-негодяйках, одиночестве. «Волчок» — это не массовое кино. это не арт-хаус. Это просто ДРУГОЕ КИНО.

9 из 10